Блог / История судостроения / 14 октября 2025 года
Морской якорь: старый помощник и его новая роль
Одна из фундаментальных основ нашей цивилизации – это связь. В более выгодном положении всегда находится тот, кто первым получает нужную информацию. Достаточно вспомнить историю Натана Ротшильда, сумевшего сколотить огромное состояние всего за несколько часов на умелом использовании сведений, недоступных остальным.
18 июня 1815 года произошла легендарная битва при Ватерлоо, поставившая финальную точку в полководческой карьере Наполеона Бонапарта. Сначала преимущество было на стороне французского императора, и казалось, что его армия сможет одержать верх. Знать об этом в Англии не могли, поскольку ни телеграфа, ни радиосвязи тогда не было, а голубиная почта не работала из-за штормовой погоды в проливе Ла-Манш. И всё же во второй половине дня в Лондоне стали активно расходится слухи о том, что Наполеон победил, а британская армия под командованием Веллингтона разгромлена. Кто распространял эту информацию, осталось неизвестным, но она спровоцировала падение стоимости английских облигаций на бирже.
То, как развивались дальнейшие события, дает основания историкам подозревать в распускании слухов о победе французов банкира Натана Ротшильда, третьего сына основателя финансовой династии, Майера Амшеля Ротшильда. Его банк занимался финансированием военной кампании Веллингтона на континенте от имени правительства Великобритании, и, по идее, Натан должен был всячески отстаивать интересы своей страны, но он решил поступить иначе. Еще днем 18 июня, то есть в то время, когда битва была в самом разгаре, он начал продавать имеющиеся у него английские облигации, подчеркивая тем самым, что не верит в победу над Бонапартом. В результате стоимость ценных бумаг ускорила снижение.
При ставке английского главнокомандующего Ротшильд держал своего доверенного курьера. Когда на помощь к англичанам прибыл прусский корпус Блюхера и стало ясно, что Наполеон терпит поражение, курьер бросился в бельгийский порт Остенде и за огромную сумму сумел уговорить одного из рыбаков, несмотря на сильное волнение, переправить его через Ла-Манш, доставив важную новость своему патрону утром 19 июня.
Вместо того, чтобы поделиться полученным известием с правительством, Натан устроил демонстративную распродажу оставшихся у него ценных бумаг, обосновав свои действия желанием выручить хоть какие-то деньги в преддверии окончательного краха биржи на фоне грядущего поражения Британии в войне, в которое он якобы верил. Учитывая близость Ротшильда к Веллингтону, другие инвесторы решили последовать его примеру и тоже стали массово продавать свои облигации, что окончательно обрушило их стоимость.
Важная деталь: после прибытия курьера Ротшильда на английский берег в проливе начался сильный шторм. На некоторое время непогода сделала невозможным оперативную доставку свежей информации. К тому же Веллингтон не слишком торопился с отправкой донесения о победе. Всю ночь после сражения и почти весь следующий день он был занят организацией лечения раненых и решением других важных вопросов.
Его адъютант майор Генри Перси выехал в Остенде лишь утром 20 июня и прибыл в Лондон спустя сутки – 21 июня. Таким образом, весть о разгроме Наполеона достигла британской столицы только через три дня после завершения битвы. За это время Ротшильд через подставных лиц тайно скупил подешевевшие облигации. Утром 21 июня, когда лондонские газеты сообщили о победе над французами, стоимость ценных бумаг рванулась вверх. Прибыль Натана от красивой, хотя и весьма рискованной партии составила 40 миллионов фунтов.
Если оценивать эту сумму в сегодняшних деньгах по золотому эквиваленту, то получится примерно 20 миллиардов долларов. А если взять за основу долю от ВВП Великобритании, то выйдет и вовсе более 100 миллиардов. В любом случае улов был отличный. Считается, что знаменитый афоризм: «Кто владеет информацией, тот владеет миром» Натан произнес именно летом 1815 года, сразу после успешного завершения своей аферы.
Сам Ротшильд и его биографы впоследствии старались опровергнуть эту историю, настаивая на версии о случайном стечении обстоятельств. Причина понятна – для банкира, обслуживающего правительство, участие в такой комбинации было связано с огромным риском лишиться благосклонности властей. Это как минимум. Как максимум его могли казнить за измену. Однако в конечном итоге Натан сумел избежать неприятностей. Вероятно, он поделился частью своего астрономического дохода с нужными людьми.
Как бы то ни было, во избежание повторения подобных событий, британские власти при первой же возможности соединили туманный Альбион с континентом с помощью телеграфной линии, проложенной по дну Ла-Манша. Эту работу выполнила компания Submarine Telegraph Company, которую основали братья Джейкоб и Джон Уоткинс Бретт. Прокладка кабеля между английским Дувром и французским Кале была завершена 19 октября 1851 года.
Спустя три года на подводной телеграфной линии Дувр – Кале произошла авария. 13 ноября 1854 года кабель Submarine Telegraph Company был задет якорем французской рыболовной шхуны и на нем произошел обрыв. Это стало первым в истории официально зарегистрированным случаем повреждения подводного кабеля якорем судна.
По местам стоять, на якорь становиться!
История якоря насчитывает около семи тысяч лет, то есть примерно столько же, сколько и история весла. Для сравнения, парус на пару тысяч лет моложе. Никто не знает, как выглядел первый якорь, но скорее всего это был большой камень, обвязанный лианой или веревкой, сделанной из тростника. Первой рукотворной модификаций необработанного булыжника была канавка, проделанная по середине для более надежного крепления веревки. Следующим шагом стало отверстие в камне, называемое «ухом». Оно решило задачу предотвращения соскальзывания веревки с мокрой поверхности.
Самые древние каменные якоря этого типа датируются концом четвертого тысячелетия до нашей эры. Такие якоря были на первых парусных судах Вавилона и Египта, а затем Финикии и других государств Средиземноморья. Именно такой якорь был, к примеру, на корабле царя Итаки, Одиссея из «Илиады» Гомера. Интересно, что подобные якоря используются до сих пор. Ими оборудуют небольшие рыбацкие лодки, катера и парусные суда в тех регионах мира, где дно водоемов твердое и плоское, что делает использование рогатых якорей малоэффективным.
Древние мореплаватели знали из опыта, что при разных условиях стоянки требовались камни разного веса: при хорошей погоде – относительно легкие, а при сильном ветре или в шторм – тяжелые. Иметь на борту несколько каменных якорей было накладно. Поэтому появились якоря с изменяемым весом. Они представляли собой плетенные корзины, мешки или сетки, в которые можно было нагружать нужное количество небольших камней. Такие конструкции активно использовались, например, на кораблях Александра Македонского.
Возникновению рогов предшествовали эксперименты с применением заостренных деревянных кольев. Их вставляли в дополнительные отверстия, проделанные в больших каменных якорях. Убедившись, что колья обеспечивают увеличение держащей силы, моряки стали пробовать не только прямые, но и изогнутые вставки. Сперва они были деревянными, затем их начали делать из металла.
Неясно, кому впервые пришла в голову мысль заменить тяжелый камень на более легкий металлический стержень в сочетании с кривыми кольями, но эта идея произвела настоящую революцию в якорном деле, поскольку позволила получить более надежную фиксацию судна при меньшем, по сравнению с камнями, весе конструкции. Так появился прообраз адмиралтейского якоря.
Впервые подобные кованные якоря с длинным стержнем, двумя неподвижно прикрепленными к нему рогами и штоком, расположенным в плоскости, перпендикулярной по отношению к рогам, появились в начале первого тысячелетия до нашей эры в Индии или в Малайзии. В Европу они попали спустя несколько веков через финикийских купцов, активно торговавших с Индией.
Благодаря высокой эффективности и сравнительно простой в производстве конструкции, двурогий якорь с поперечным штоком довольно быстро вытеснил почти всех конкурентов, и оставался главным средством фиксации средних и больших плавсредств вплоть до конца XIX века. Рыбацкое судно, прервавшее телеграфное сообщение между Англией и Францией в 1854 году, было оборудовано как раз таким якорем.
Адмиралтейский якорь
Адмиралтейский якорь относится к типу якорей с неподвижными лапами. Его основу составляет веретено — центральный стержень, утолщающийся в нижней части и образующий так называемый тренд. Нижний конец тренда именуется пяткой. От тренда отходят два неподвижных рога, каждый из которых завершается острым носком в виде треугольной пластины, предназначенной для захвата грунта.
В верхней части веретена, в специально выполненном утолщении, размещен шток (анкершток) — элемент, перпендикулярный плоскости лап. Выше штока веретено соединяется со скобой якоря посредством болта, проходящего через сквозное отверстие. При отдаче на грунт якорь первоначально касается дна либо одной из лап, либо пяткой. По мере вытравливания цепи он обычно ложится плашмя — обеими лапами на дно, а шток упирается в грунт одним из своих концов.
18 июня 1815 года произошла легендарная битва при Ватерлоо, поставившая финальную точку в полководческой карьере Наполеона Бонапарта. Сначала преимущество было на стороне французского императора, и казалось, что его армия сможет одержать верх. Знать об этом в Англии не могли, поскольку ни телеграфа, ни радиосвязи тогда не было, а голубиная почта не работала из-за штормовой погоды в проливе Ла-Манш. И всё же во второй половине дня в Лондоне стали активно расходится слухи о том, что Наполеон победил, а британская армия под командованием Веллингтона разгромлена. Кто распространял эту информацию, осталось неизвестным, но она спровоцировала падение стоимости английских облигаций на бирже.
То, как развивались дальнейшие события, дает основания историкам подозревать в распускании слухов о победе французов банкира Натана Ротшильда, третьего сына основателя финансовой династии, Майера Амшеля Ротшильда. Его банк занимался финансированием военной кампании Веллингтона на континенте от имени правительства Великобритании, и, по идее, Натан должен был всячески отстаивать интересы своей страны, но он решил поступить иначе. Еще днем 18 июня, то есть в то время, когда битва была в самом разгаре, он начал продавать имеющиеся у него английские облигации, подчеркивая тем самым, что не верит в победу над Бонапартом. В результате стоимость ценных бумаг ускорила снижение.
При ставке английского главнокомандующего Ротшильд держал своего доверенного курьера. Когда на помощь к англичанам прибыл прусский корпус Блюхера и стало ясно, что Наполеон терпит поражение, курьер бросился в бельгийский порт Остенде и за огромную сумму сумел уговорить одного из рыбаков, несмотря на сильное волнение, переправить его через Ла-Манш, доставив важную новость своему патрону утром 19 июня.
Вместо того, чтобы поделиться полученным известием с правительством, Натан устроил демонстративную распродажу оставшихся у него ценных бумаг, обосновав свои действия желанием выручить хоть какие-то деньги в преддверии окончательного краха биржи на фоне грядущего поражения Британии в войне, в которое он якобы верил. Учитывая близость Ротшильда к Веллингтону, другие инвесторы решили последовать его примеру и тоже стали массово продавать свои облигации, что окончательно обрушило их стоимость.
Важная деталь: после прибытия курьера Ротшильда на английский берег в проливе начался сильный шторм. На некоторое время непогода сделала невозможным оперативную доставку свежей информации. К тому же Веллингтон не слишком торопился с отправкой донесения о победе. Всю ночь после сражения и почти весь следующий день он был занят организацией лечения раненых и решением других важных вопросов.
Его адъютант майор Генри Перси выехал в Остенде лишь утром 20 июня и прибыл в Лондон спустя сутки – 21 июня. Таким образом, весть о разгроме Наполеона достигла британской столицы только через три дня после завершения битвы. За это время Ротшильд через подставных лиц тайно скупил подешевевшие облигации. Утром 21 июня, когда лондонские газеты сообщили о победе над французами, стоимость ценных бумаг рванулась вверх. Прибыль Натана от красивой, хотя и весьма рискованной партии составила 40 миллионов фунтов.
Если оценивать эту сумму в сегодняшних деньгах по золотому эквиваленту, то получится примерно 20 миллиардов долларов. А если взять за основу долю от ВВП Великобритании, то выйдет и вовсе более 100 миллиардов. В любом случае улов был отличный. Считается, что знаменитый афоризм: «Кто владеет информацией, тот владеет миром» Натан произнес именно летом 1815 года, сразу после успешного завершения своей аферы.
Сам Ротшильд и его биографы впоследствии старались опровергнуть эту историю, настаивая на версии о случайном стечении обстоятельств. Причина понятна – для банкира, обслуживающего правительство, участие в такой комбинации было связано с огромным риском лишиться благосклонности властей. Это как минимум. Как максимум его могли казнить за измену. Однако в конечном итоге Натан сумел избежать неприятностей. Вероятно, он поделился частью своего астрономического дохода с нужными людьми.
Как бы то ни было, во избежание повторения подобных событий, британские власти при первой же возможности соединили туманный Альбион с континентом с помощью телеграфной линии, проложенной по дну Ла-Манша. Эту работу выполнила компания Submarine Telegraph Company, которую основали братья Джейкоб и Джон Уоткинс Бретт. Прокладка кабеля между английским Дувром и французским Кале была завершена 19 октября 1851 года.
Спустя три года на подводной телеграфной линии Дувр – Кале произошла авария. 13 ноября 1854 года кабель Submarine Telegraph Company был задет якорем французской рыболовной шхуны и на нем произошел обрыв. Это стало первым в истории официально зарегистрированным случаем повреждения подводного кабеля якорем судна.
По местам стоять, на якорь становиться!
История якоря насчитывает около семи тысяч лет, то есть примерно столько же, сколько и история весла. Для сравнения, парус на пару тысяч лет моложе. Никто не знает, как выглядел первый якорь, но скорее всего это был большой камень, обвязанный лианой или веревкой, сделанной из тростника. Первой рукотворной модификаций необработанного булыжника была канавка, проделанная по середине для более надежного крепления веревки. Следующим шагом стало отверстие в камне, называемое «ухом». Оно решило задачу предотвращения соскальзывания веревки с мокрой поверхности.
Самые древние каменные якоря этого типа датируются концом четвертого тысячелетия до нашей эры. Такие якоря были на первых парусных судах Вавилона и Египта, а затем Финикии и других государств Средиземноморья. Именно такой якорь был, к примеру, на корабле царя Итаки, Одиссея из «Илиады» Гомера. Интересно, что подобные якоря используются до сих пор. Ими оборудуют небольшие рыбацкие лодки, катера и парусные суда в тех регионах мира, где дно водоемов твердое и плоское, что делает использование рогатых якорей малоэффективным.
Древние мореплаватели знали из опыта, что при разных условиях стоянки требовались камни разного веса: при хорошей погоде – относительно легкие, а при сильном ветре или в шторм – тяжелые. Иметь на борту несколько каменных якорей было накладно. Поэтому появились якоря с изменяемым весом. Они представляли собой плетенные корзины, мешки или сетки, в которые можно было нагружать нужное количество небольших камней. Такие конструкции активно использовались, например, на кораблях Александра Македонского.
Возникновению рогов предшествовали эксперименты с применением заостренных деревянных кольев. Их вставляли в дополнительные отверстия, проделанные в больших каменных якорях. Убедившись, что колья обеспечивают увеличение держащей силы, моряки стали пробовать не только прямые, но и изогнутые вставки. Сперва они были деревянными, затем их начали делать из металла.
Неясно, кому впервые пришла в голову мысль заменить тяжелый камень на более легкий металлический стержень в сочетании с кривыми кольями, но эта идея произвела настоящую революцию в якорном деле, поскольку позволила получить более надежную фиксацию судна при меньшем, по сравнению с камнями, весе конструкции. Так появился прообраз адмиралтейского якоря.
Впервые подобные кованные якоря с длинным стержнем, двумя неподвижно прикрепленными к нему рогами и штоком, расположенным в плоскости, перпендикулярной по отношению к рогам, появились в начале первого тысячелетия до нашей эры в Индии или в Малайзии. В Европу они попали спустя несколько веков через финикийских купцов, активно торговавших с Индией.
Благодаря высокой эффективности и сравнительно простой в производстве конструкции, двурогий якорь с поперечным штоком довольно быстро вытеснил почти всех конкурентов, и оставался главным средством фиксации средних и больших плавсредств вплоть до конца XIX века. Рыбацкое судно, прервавшее телеграфное сообщение между Англией и Францией в 1854 году, было оборудовано как раз таким якорем.
Адмиралтейский якорь
Адмиралтейский якорь относится к типу якорей с неподвижными лапами. Его основу составляет веретено — центральный стержень, утолщающийся в нижней части и образующий так называемый тренд. Нижний конец тренда именуется пяткой. От тренда отходят два неподвижных рога, каждый из которых завершается острым носком в виде треугольной пластины, предназначенной для захвата грунта.
В верхней части веретена, в специально выполненном утолщении, размещен шток (анкершток) — элемент, перпендикулярный плоскости лап. Выше штока веретено соединяется со скобой якоря посредством болта, проходящего через сквозное отверстие. При отдаче на грунт якорь первоначально касается дна либо одной из лап, либо пяткой. По мере вытравливания цепи он обычно ложится плашмя — обеими лапами на дно, а шток упирается в грунт одним из своих концов.
Когда слабина цепи выбирается и лежащий на дне участок цепи натягивается, возникает усилие, направленное на скобу. Под его действием якорь перекатывается вокруг штока, который принимает горизонтальное положение, а лапы — вертикальное. В этот момент шток выступает в роли рычага. Дальнейшее натяжение цепи заставляет нижнюю лапу, действующую подобно плугу, врезаться в грунт. Процесс продолжается до тех пор, пока всё веретено не ляжет на дно, а нижняя лапа полностью не погрузится в грунт, обеспечивая надежную фиксацию судна.
Свое название «адмиралтейский» этот якорь получил после испытаний, проведенных Британским Адмиралтейством в начале XIX века. До этого в Европе его именовали «римским», потому что на большинстве торговых судов и военных кораблей флота Римской империи использовался именно он.
В конце XIX века адмиралтейский якорь начал уступать позиции конкурентам с так называемыми качающимися лапами. Наиболее популярным из них стал якорь, изобретенный в 1885 году английским морским инженером Артуром Чарльзом Холлом. В ходе испытаний, проведенных на рейде Портсмута в 1890 году, якорь Холла показал самую высокую скорость забирания грунта, и Адмиралтейство рекомендовало его к массовому применению в британском флоте. Вскоре этот тип якоря стал основным во всех крупнейших флотах мира, включая российский, породив несметное число различных модификаций и дав толчок изобретению принципиально новых конструкций.
Якорь как оружие
Якорь всегда воспринимался моряками как символ надежды на спасение. Недаром его так часто можно увидеть и в официальной геральдике, и в неофициальной символике, в первую очередь в татуировках, моде на которые мы изначально обязаны морякам. Тем не менее, якоря всегда использовались и в качестве оружия. Самый известный пример – это якорь-кошка, имеющий от трех до пяти загнутых, напоминающих когти лап. Этот тип якорей, изобретенный предположительно в Китае, веками использовался (и сейчас используется) для абордажа, а также для проникновения на защищенные сухопутные объекты.
В последние несколько лет статус тайного оружия гибридной войны неожиданно приобрели сугубо мирные становые якоря. До начала военного конфликта на Украине инциденты с повреждением подводных кабелей якорями почти никогда не рассматривались в качестве преднамеренных. Количество подобных случаев каждый год исчислялось по всему миру сотнями, и они всегда считались чем-то обыденным. Ну, зацепился якорь за чей-то провод, бывает. Не специально же!
Однако после подрыва «Северных потоков» пошли активные разговоры о том, что раньше считалось абсолютным табу, – о взаимных целенаправленных атаках на подводную энергетическую и телекоммуникационную инфраструктуру. Переходить к обмену ударами с применением взрывчатых веществ, стороны пока не спешат. Другое дело – якоря. Судя по всему и Запад, и Россия не против поиграть в игру: «А мы тут не при чем», повреждая подводные линии противника как бы случайно.
Далеко ли это может зайти? Пока сказать довольно трудно. Если эскалация продолжится, мы можем увидеть переход и к прямым, незавуалированным ударам. В субботней программе «Право голоса» на телеканале «ТВ-Центр» 25 октября 2025 года один из самых влиятельных российских политологов, почетный председатель Совета по внешней и оборонной политике Сергей Караганов впервые сказал в открытом эфире то, что для специальной аудитории говорит уже довольно давно:
– У меня вызывает удивление, почему до сих пор существуют трансатлантические кабели? Что нам еще нужно?! Не обязательно мы сразу их должны рвать, но мы должны сказать: еще двинетесь – порвем!
Понятно, что ущерб от обрыва интернет-связи между Европой и Америкой будет огромным. Хотя кто-то может на этом и обогатиться, подобно Натану Ротшильду, особенно если будет заранее осведомлен о времени, когда соединение должно прерваться. Остается надеятся, что острая фаза противостояния России и Запада в ближайшее время завершится, и оно вновь перейдет к более безопасному для всех формату Холодной войны, а якорь перестанет восприниматься в качестве оружия и вернется к роли главного символа надежды на спокойное плавание и благополучное возвращение домой.